Как у нас не хватало времени

Что является основной болезнью города под названием Москва?

Быть может тотальный меркантилизм, повальное увлечение деньгами?

Но ведь еще остались даже в столице люди, которые выбрали своими богами совершенно другие идеалы.

Например, компьютеры.

Например, творчество.

Например, спорт.

Быть может излишний снобизм? Проклятая голубая кровь и все такое…

Но ведь остались еще люди, которых друзья называют «в доску своими», которые могут блистать в тусовке любого пошива и состава.

Быть может, черствость, холодность, надменность? Нет, москвичи – разные, а когда мы с вами говорим «основная болезнь», мы имеем в виду то, что охватило всех или хотя бы большинство. А если побродить по закоулкам или даже суперсовременным улицам нашего города; если посидеть на светских приемах, где подают шампанское в запотевших бокалах и экстази в коридоре или свободных от гостей комнате; или даже на тусовках богемы: в прокуренных кухнях, где подают теплую водку, все равно можно встретить (пусть не в избытке, но просто – встретить) такие старомодные и устаревшие понятия, как «романтичность», «доброта», «открытость» etc.

Мне кажется, что основной болезнью Москвы является Время.

В том смысле, что его никогда и не на что не хватает.

И у ВСЕХ не хватает.

Когда мы знакомимся с девушкой, мы быстро-быстро рассказываем ей все о себе и напряженно вслушиваемся, пытаясь сосредоточиться, в историю, которая рассказывает она в ответ. У каждого есть своя история, и мы спешим рассказать ее поскорей партнеру. После разговаривать уже будет поздно. После начнутся отношения.

После прошлое уже перестанет иметь значение – только Настоящее и, возможно, Будущее.

Девчонки ложатся с нами в постель на втором или третьем свидании не потому, что они такие уж испорченные. И, упаси Боже, не потому, чтобы нас ею удержать. Просто они понимают, что если их избранник работает и имеет хотя бы одно увлечение (не говоря уж о двух), то у него просто не остается времени на всякие там ухаживания.

Да, мы дарим им цветы. Да, мы пишем стихи (хорошие и так себе). Да, мы падаем перед ними на колени в грязь и спускаемся по веревочке с крыши в окно, чтобы подарить им валентинку, но мы не можем стопроцентно сконцентрировать свое внимание на них. Мы ведь все такие занятые и, как следствие, рассеянные…

Девчонка говорит нам что-то, а мы не столько размышляем о предмете разговора, сколько стараемся не уплыть в своих мыслях. Мы пытаемся услышать и понять ее слова сквозь шум проезжей части. Успеть ответить что-то в перерыве между звонками в офисе или между трелей собственного мобильного.

—Да, - рассеянно бормочем мы. – Да, да, ты права, ласковая.

А сами даже не до конца понимаем, о чем она говорит. Потому что параллельно строим планы на выходные.

—Да, все так, - киваем мы внимательно. - Полностью согласен, родная.

А сами другой рукой набираем смс-ку другу договариваться о парапланах.

Когда мы бежим по переходу в метро, вокруг нас бегут и другие люди. Мы сталкиваемся с кем-то, наскоро извиняемся и бежим дальше. Интересно, что вслед нам не летят проклятия и даже грубости. Сбитый нами человек все прекрасно понимает и тоже куда-то спешит.

Мы не хорошие и не плохие. Мы просто – среднестатистические.

Мы москвичи, и это – наша проблема

И именно это и называется «наша жизнь».

Если у нас вообще есть жизнь…

—Вот оно, - злобно скажите вы. (Скажите, если вы – из провинции). – Вот последствия вашей гребанной глобализации. Посмотрите только, ЧТО он здесь пишет! Быть может, преувеличивает, но скажу вам – не то чтобы очень. Разве можно назвать всех вас, москвичей, людьми? В полном понимании этого слова...

—Ваши новомодные веяния, - будете продолжать ворчать. – Реклама задает вам ритм жизнь. Болезнь больших городов и все такое…

Я отвечу вам, что не такие уж новомодные.

Перенесемся лет на 10 назад, когда я пошел на первый курс института.

Я живу на окраине Москвы. Автобусом добираться в центр долго и проблематично. Самый лучший способ – электрички. Быстро и без пробок. Проблема в том, что ходят они с перерывами, а иногда их еще и отменяют.

От моего дома чистой ходьбы до станции двенадцать минут. Я для себя решил, что удобно выходить за десять. Дойти себе быстрым шагом и сразу нырнуть в вагон.

Мой школьный друг, живущий в моем подъезде, всегда считал, что выходить нужно за пятнадцать. Неторопливо прогуляться и купить билет.

—Да, билет! – назидательно говорил он и поднимал вверх указательный палец. – Именно билет, потому что покупать билеты прилично. Именно так и поступают настоящие джентльмены.

Мы оба выходили из дома за пять …

Хотя слово «выходили» - это не тот термин, который можно применить в данной ситуации.

— Через шесть минут последняя перед «окном»! - кричал Дима и бросал трубку. Он спускался за мной с 22-го на 11-й этаж, и бежать мы начинали уже из лифта.

Мы бежали сквозь снег, дождь или по жаре.

Мы перепрыгивали лужи и с трудом переставляли ноги в глубоких сугробах. Мы замечали, что двери электрички закрываются, а мы все еще находимся в паре метров. В последнюю секунду мы прыгали и оставшееся расстояние пролетали по воздуху. Двери зажимали нам куртки на спине, зонтики и пакеты с книгами. Но это все было ерундой, главное – мы успели.

Самое интересное, что рядом с нами бежали и другие люди. Солидные мужчины в костюмах и с дипломатами наперевес скакали по асфальту, разбрызгивая лужи. Дородные тетки, подбирая юбки и задыхаясь, на ходу вытирали раскрасневшееся лицо платками.

Бежали все: дети и их родители. Обманутые любовники и счастливые мужья. Скорые пенсионеры и вечные студенты.

Все хотели успеть. Все хотели не опоздать на последнюю перед окном электричку.

Что же касается билета, то я вообще ни разу в жизни не видел, чтобы мой друг его покупал. То есть я один раз вроде как заметил его, стоящего в очереди в кассу, но, конечно же, когда подошел поближе, оказалось, что это вовсе даже и не Дима. Мы вообще в те времена никак не могли взять в толк, зачем покупать билет. Мы весело перебегали от контроллеров из вагона в вагон, а вместе с нами, толкаясь и пересмеиваясь, перебегали несколько переведшие дух дородные тетки и обманутые любовники. Мы ждали, когда контроллеры возьмут очередной вагон в клещи, а потом нагло крались у них за спиной и присаживались на свободное место, а в это время счастливые мужья и вечные студенты пытались пройти сквозь них, как ни в чем не бывало, с отсутствующим и, по возможности, рассеянным выражением лица, делая вид, что у них уже проверили. Мы застенчиво улыбались в лицо контроллерам на их вопрос: «Билетики?», и говорили «Я не знаю, как даже начинать отвечать на ваш вопрос…», а скорые пенсионеры мрачно ворчали «Нет у меня билета» и на всякий случай ругали Ельцина.

Я привел данный пример в качестве иллюстрации к тому, что и тогда, 10 лет назад, было то же самое. Все спешили. Всегда и везде… спешили.

Времена, может быть, и изменились.

Мы – нет.

Время – оно всегда будет основным дефицитом для жителей больших городов.

И да – у нас его нет.