Каприз

Яна младше своей сестры на 10 лет и выглядит сногсшибательно. То есть, конечно, если писать отвлеченно, а не так.

Если так, то я судить не берусь. Увольте.

Когда-то я любил ее сестру, а теперь мы друзья не разлей вода. Но с Яной у нас есть перспектива.

«Перспектива» - это слово неудачливо повисает в воздухе между нами. Семь минут встречи. Яна смотрит на меня абсолютно ошарашено.

—А чего, дескать, время терять – спрашиваю я. Нет у меня времени.

Передо мной напротив сидит почти копия моей бывшей возлюбленной и задорно на меня смотрит. Я беру ее руку в свою и начинаю рассказывать, что, например, стрекозы от счастья порхают. А, может, и не от счастья вовсе, а то, что жрать хотят. Дескать, ученые до фасеточного зрения с грехом может пополам добрались, а вот что там у стрекоз в голове – так и не выяснили.

Один, дескать, туман. Темнота.

Яна машет передо мной рукой:

—Вот что ты за человек? Вот как с тобой разговаривать?

—Ежели вам не нравится, то могу и серьезно. Ваши, укоризненно отвечаю, инсинуации, обидны .

—Света рассказывала, что ты романтичен. Ты ради меня способен стих прочитать? Ну сделай что-нибудь…

—Извольте, отвечаю я. Декламирую:

Неси свое гордое бремя,
Отправь своих сыновей,
На службу тебе подвластным
Народам из дальних земель.
На каторгу средь угрюмых
Метущихся дикарей.
Наполовину – бесов.
Наполовину – людей.

—Бремя Белого Человека - раздраженно прерывает меня Яна. Это вот все, что ты можешь придумать?

—Да что вам не нравится? - говорю я, - стих хороший. Как «100 лет одиночества».

—Но все же не сто лет – нет? Из сотни стихов, которые на минуточку могли быть и поромантичнее, ты выбрал самый мальчишеский. А уж тем более – английского «мягкого» расиста.

—Вам что нужно? - угрюмо спрашиваю я.

—А подумать? Ты на меня посмотри, - говорит Яна.

—Мне вот интересно… Ну правда. Ты так и будешь сидеть? Вообще, куда меня поведешь?

—Так куда же вести, отвечаю. И здесь, дескать, хорошо. Вот чай, вот две вафли, а если хотите вареной колбасы, то я мигом в соседний офис метнусь - тут девчонки еще утром приглашали.

—Придуриваться закончишь? - с любопытством интересуется Яна.

—Знаете, - парирую, - тут ко мне третьего дня друг женатый зашел. Глаза горят как у сумасшедшего – снова влюбился. И намекает на то, что будет ко мне со своей избранницей переезжать. И вот случилась моя мама. Она его поучает: ты только скажи девушке, что абсолютно беспросветно нищ.

—Это вот к чему ты клонишь? - улыбается Яна.

Я пожимаю плечами.

—У меня есть деньги, - мягко говорит Яна. А чего у меня нет – это сильного, умного, интересного мужчины. И я сижу и размышляю: в тебе хоть что-нибудь можно заметить?

—Я вам на черта сдался? -отвечаю. Я вас второй раз вижу. А который первый раз – так вы еще в школе учились.

—А для чувств много времени нужно? Много? Да. Нет? – подхватывает Яна.

Я мрачно молчу, понурившись. Даже рукой перестал обнимать.

—Ты повзрослеть можешь? Такое ощущение, что это не мне 25, а тебе… Ты трезво можешь посмотреть? Вот она я: горячая, молодая, живая… Я влюбиться хочу.

—Какая же ты… сволочь, - мрачно говорит Яна. Трус…. Ну правда, ты – трус. Ну есть в тебе чувства? Если есть, скажи: да, есть.

—Нету во мне ни черта, отзываюсь я. Вы же (или такая как вы) у меня все и отняли. Я – беспросветная скотина. Серая мышь, рядом с которой пройдешь… и не заметишь.

—С тобой… Игорь… Как общаться… Проводи меня, мне нужно подумать.

Мы идем по тротуару, пытаемся рассмотреть порхающих стрекоз, а Яна раздраженно спрашивает: ты так и будешь плестись в стороне или все же обнимешь?

—А знаете, - говорю я, - вот, например, аптека. И в этой аптеке…

—Наслышана, -насмешливо говорит Яна. Начиталась про твою Аптекаршу. А знаешь, что если идешь с одной девушкой, то про другую не говорят? Ну это как минимум непорядочно.

Впрочем, у меня к тебе вопрос. Ты давай уже, соберись.

—Да для чего, спрашиваю.

—На ногах твердо стоишь? – насмешливо интересуется Яна. Сосредоточился?

—Ну то есть да, отвечаю.

—Я скажу тебе два слова. После этого либо уходи, либо.... Готов?

Я смотрю на нее. Яна стоит и синими глазами поедом ест меня.

Она приценивается, ищет серьезность. Оценивает.

Мы стоим… И молчание растягивается на минуту.

Две.

Три.

—Женись на мне, - едва слышно говорит Яна.

У меня ноги буквально подкосились. Но все же устоял. Хоть в этом повезло.

Поймал удачу за хвост.