Хочешь, я тебя с собой возьму

Мы отжимаемся уже давно. Может быть, две минуты, может быть, две с половиной.

Конечно, для молодых и здоровых парней отжиматься две минуты подряд — это ерунда, — скажите вы.

А именно такие парни здесь и собрались.

Да, ерунда, — вы правы, но только не после того, как два с половиной часа вас били, душили, кидали на маты и носили на плечах. И точно так же вы сами били, душили, кидали на маты и таскали по залу своих партнеров.

Тренер лениво прохаживается между наших голов.

—Вы должны уметь отжаться сто раз подряд, но в то же время не накачать мышцы, — говорит он. — И не ходите в качалку! Я вас не для соревнований готовлю. Я вас совершенно для другого готовлю.

С наших лиц на маты натекли лужицы пота, и тренер старается не наступать на них.

—Связки мышц, широкие плечи, кубики пресса, — забудьте про всю эту херню, навязанную телевизором. Вам не перед девушками щеголять. Вы же не педики и не метрасексуалы. Мышцы могут быть сильными и без этой внешней мишуры. Вы же, прежде всего, должны оставаться невидимками.

В руке он неспешно покручивает прыгалками. Иногда обматывает их вокруг запястья.

—То есть — как средний класс? — задыхаясь, спрашивает Миха.

Все смеются.

—Я поясню, ребята. Через годик-два любой из вас (по крайней мере, так задумано) будет способен справиться с одним или даже двумя квалифицированными бойцами. Игорь, да я же здесь!!!

Следует резкий удар прыгалками по моей спине. Это я решил устроить себе небольшую передышку и стал отжиматься обычным способом, а не волнообразно.

Все, все, понял. Я — понятливый…

—Ребят, я же все вижу, — говорит тренер. — Так вот… Представьте, что противников не двое. А пять? Или даже шесть? Представьте, что вас окружили скопом. Представьте, что драка будет не по правилам, а обычная уличная. Что делать?

Мы все дышим с хрипом. У всех у нас дрожат руки — как будто судорога. Мы все стонем как маленькие — но никому от этого не смешно.

И отжимаемся, отжимаемся, отжимаемся, пытаясь подняться от матов хотя бы еще один раз. Уж точно последний. А потом… еще один раз.

Когда мы падаем носом в маты, то быстро-быстро встаем снова и продолжаем отжиматься, пока нас не ударили.

—Даже суперпрофессионал, — поясняет тренер, — не способен справиться с толпой. Конечно, если в толпе — не одни полнейшие лохи. Даже супербоец не способен отбить всех ударов, которые сыпятся на него с разных сторон. То, что вы видите во всяких там фильмах, — эта полнейшая ерунда. К тому же… — он неожиданно бьет Миху прыгалками поперек спины. — К тому же вы-то как раз супербойцами не являетесь. Так… мальчики. Школьная продленка на занятиях по физкультуре.

Некоторые уже просто лежат. Но осталось недолго — секунд 30 или что-то около того.

—Вставайте! — кричит тренер.

И мы встаем.

—Перед толпой дворовых хулиганов вы должны показать себя полным хиляком. Трусом. Ничтожеством. Пусть они издеваются над вами — без проблем. Пусть они толкают вас из стороны в стороны — без проблем. Стерпите унижение. Позвольте их ударить себя по щеке — сделайте так, чтобы у вас выступили слезы. Да, да, — говорю я вам, — плачьте, канючьте, просите не бить вас. И пусть обязательно дрожит голос и дрожат губы.

«Это нужно нам самим!»

И мы опять встаем.

После отжимания мы бежим. Но бежать — это очень даже хорошо. Во время бега мы отдыхаем — восстанавливаем дыхание, массируем уставшие мышцы на руках.

Для нас бег — это давно стало отдыхом.

—И вот тогда, — тренер повышает голос, — когда этим пиз….ши увидят, что вы — даже не среднестатистический лох, а так, дерьмо;
когда они поймут, что вы — полностью в их власти;
когда они решат, что содержимое ваших карманов — это уже у них;
когда они расслабятся;
так вот, в этот самый миг, не меняя выражения лица, не прекращая слез, с заискивающей улыбкой на губах, на полуфразе вы… БЬЕТЕ!

Один раз!

Второй раз!

Третий!

И, если успеете, четвертый.

В первые секунды вы должны напрочь вырубить двух, а лучше трех противников. Чтобы уровнять шансы. Чтобы у вас появилась возможность победить.

После бега мы делаем сгиб-разгиб. Пресс сводит огнем.

Но это еще не предел.

—Отдых одну минуту, — говорит тренер.

Но даже отдых — это не просто не так.

Мы ложимся на пол спинами, рядом друг с другом, а тренер идет по нашим животам. На каждом он задерживается секунд на пять, потом переносит тяжесть.

—Что вам жизнь медом не казалась, — доверительно сообщает он.

После этого — статика.

Это упражнение, когда вы, лежа на матах спиной, приподнимаете и корпус, и ноги приблизительно под углом 30 градусов к полу. И держите их так неподвижно.

—АААА! — кривится Серега.

—Осталось 50 секунд, — говорит тренер.

—Ммммм, — стонет Миха, кусая кожу на запястье.

—Вы думаете, что это мне нужно? ЭТО ВАМ НУЖНО!

Андрюха падает и лежит неподвижно. Почти сразу за ним — Серега.

Тренер бьет обоих прыгалками. Бьет небольно, по ногам — мы действительно все выдохлись.

Андрюха встает. Серега — нет.

Он уже больше не реагирует на боль.

Методы кнута прошли. Остались…

—Ну, пожалуйста, ребята, — говорит тренер. — Ну, я ведь вас прошу.

Серега поднимает ноги. Но почти сразу они падают с глухим ударом.

Осталось 20 секунд.

Во весь голос стонут почти все.

—Держать! — кричит тренер. — ДЕРЖАТЬ, б..дь!!! Во что бы то ни стало — держать!!!

Подробности о тренере: у него — чисто славянская внешность и пронзительные голубые глаза. Когда он кричит «Держать!» мне вполне логично вспоминается Александр с поднятым забралом шлема, с залитым чужой кровью лицом и с вытаращенными как от галлюцагенов глазами: «ДЕРЖАТЬ СТРОЙ! ДЕРЖАТЬ СТРОЙ!!!»

15 секунд.

Мы не можем больше держать ноги. Это выше человеческих сил.

—Отключите боль в прессе! — кричит тренер. — Представьте, что ее нет.

Мы не можем такого представить. Но мы делаем это. Мы держим ноги. Мы представляем.

10 секунд.

Наши спины утопают в нашем собственном поте, который натек на маты. Каждый раз после тренировки я выпиваю три в лучшем, а три с половиной литра воды — в обычном случае.

Именно об это я и пытаюсь сейчас думать.

5 секунд.

Это еще не предел.

На десерт — «стульчик».

Подойдите к голой стене — вот прямо сейчас подойдите. Прислонитесь к ней спиной. Прогнитесь в тазу так, чтобы ваша задница и ноги составили угол в 90 градусов. Как если бы вы сидели на стульчике, прислоненном спинкой к стене, а потом его резко убрали из-под вас.

Вопрос. Как долго вы продержитесь в подобном положении? Я даже не говорю «продержитесь после двух с половиной часов жесткой тренировки», я говорю «вообще продержитесь».

Ответ. Не то, чтобы очень.

На первой минуте ноги под нами начинают ходить табуном и мелко-мелко дрожать, как будто бы их сводит.

На второй минуте вам кажется, что ТАК БОЛЬНО, как вообще не бывает в человеческой природе.

На третьей минуте вы завидуете тому ощущению, которое было на второй.

Правило простое: если кто-либо упадет раньше срока, вся группа будет стоять еще одну дополнительную минуту.

Никто никого не бьет.

Никто ни на кого не орет.

И не упрашивает.

НО МЫ ВСЕ РАВНО ВСЕ СТОИМ.

Какими бы слабаками или уставшими не были.

Мы стараемся. Мы все чертовски стараемся перестать быть мальчиками.

Мы стонем. Но наши стоны едва слышны. Хотя бы потому, что наши полусиние губы тоже дрожат — мелко-мелко.

Мы непроизвольно плачем. Но наших слез незаметно. Хотя бы потому, что они смешиваются с потоками пота от напряжения, текущего по нашим лицам.

Мы до крови прокусываем тонкую кожу на запястьях и толстую — на пальцах. Но нашей крови незаметно. Хотя бы потому, что у нас все равно разбиты костяшки пальцев на руках, и они почти не заживают.

Нам всем очень плохо — в этот момент. Мы все такие слабые…

Но мы хотим быть чуточку сильнее.

Мы стараемся. Мы просто чертовски стараемся перестать быть мальчишками.

Если у нас не получилось повзрослеть на любовном поприще, то, может быть, у нас есть иллюзорный шанс сделать это здесь?

Да, нам просто ДО ОХРЕНЕНИЯ тяжело и больно сейчас, — я признаю это и ничего постыдного в этом не вижу. Но знаете, что я вам скажу?

Это еще не предел.

***

Хотя на самом деле мне вовсе не нужен никакой спорт для кайфа. Все, что мне нужно, — это хотя бы на полтора часа забыть, как много слабаков меня окружает по жизни.

И знаете, как все это называется?

Это называется моя жизнь.

Хотите, я возьму вас с собой?